Журавлев Александр Феликсович.

Родился 6 июля 1963 года в г. Кривой Рог, Днепропетровской обл. Отец Журавлев Феликс Михайлович — научный работник- металлург, мама Боровикова Ирина Гурьевна-  врач.

Капитан 1 ранга, ветеран ПОР, на Новой Земле — 1985-1999, 2001-2005. Участник 8 полномасштабных испытаний (в том числе на СИП) и более 15 НВЭ. Награжден орденом «Мужество», медалями «За боевые заслуги», ордена «За заслуги перед Отечеством» 2 ст. и др.

Уступив давним и настойчивым предложениям и просьбам «засесть за мемуары», попытаюсь сделать еще один шаг в этом направлении.

Закончив школу в родном Кривом Роге, я поступил в Черноморское высшее военно-морское училище им. П.С.Нахимова. Поступал осознанно в спец класс (6-е классы, как тогда их называли). Я хотел быть военным, но при этом, хотел быть квалифицированным инженером. В выборе специальности мне помог мой дядя, к тому моменту он был главным инженером одного из объектов 12 ГУ МО. Об этом своем желании я сказал и начальнику 2 факультета Юрию Аршаковичу Гарамову, когда он разговаривал с нами, абитуриентами, на водной станции училища возле эллинга, в котором мы жили. Он этот разговор запомнил и на приемной комиссии, когда меня спросили, на какой факультет я хочу (а баллов при поступлении я набрал достаточно, чтобы иметь возможность выбрать самый престижный первый факультет), он, опередив меня на секунду, ответил за меня: «Он ко мне в шестые классы хочет». Большое ему спасибо за всю ту сложную науку воинской службы, которую он мне преподнес за первые пять лет службы в Вооруженных силах. Эти уроки я помню до сих пор.

С момента окончания училища и получения распределения в в/ч 77510 прошло уже 37 лет. Изрядное количество воды утекло, но многое помнится так, как будто это было вчера. Итак, лето 1985 года…

 

 

 

Первый снимок для личного дела (еще курсант, в одной тужурке на всех)

 

 

 

 

Первый снимок на Новой Земле из фотоателье Военторга-354

 

 

 

 

Последний снимок для личного дела

Распределение на Новую Землю мы получили вдвоем с моим одноклассником Валерой Даржания. В отделе кадров нам сказали, что в училище служит офицер, недавно переведшийся оттуда. И отправили нас к нему за информацией о том, как добраться к месту службы. Этим офицером оказался Евгений Васильевич Варгатый, с которым впоследствии мы стали большими друзьями. Он в подробностях рассказал нам непростой логистический алгоритм, который, как выяснится позже, не все (это я о себе) чётко усвоили. Дополнительный инструктаж, уже пребывая в отпуске, я получил от своего деда Боровикова Гурия Павловича – ветерана войны, инженер- полковника в отставке. Он очень гордился, что я продолжил семейное ратное дело, вслед за ним и его старшим сыном (маминым братом — моим дядей Боровиковым Наилем Гурьевичем).

 

Перед убытием к месту службы

 

 

 

 

 

 

Три поколения

 

 

Датой прибытия в часть было определено 28 июля (воскресенье). Ближайший к этой дате рейс самолета из Архангельска на Новую летел в субботу 27 июля. Мы и решили ориентироваться на него. Ближе к концу отпуска, мы с Валерой созвонились и выяснили, что он прилетает в Архангельск из Симферополя в пятницу, а я приезжаю поездом из Москвы (из Кривого Рога самолеты в Архангельск не летали) утром в субботу. Значит, решили мы, встретимся в аэропорту. И вот я, в форме № 3 в белой фуражке, с двумя чемоданами в руках, оказываюсь на привокзальной площади столицы Поморья – Архангельска. Евгений Васильевич назвал номер автобуса, на котором надо было ехать до аэропорта, но меня тут же обступили таксисты и стали предлагать свои услуги. Если честно, то почти за двое суток дороги и пересадки в Москве, мне уже изрядно надоело таскаться с чемоданами, поэтому я принял предложение одного из них. Погрузились, сел в машину, а дальше, практически дословный, диалог:

— Куда едем?

— В аэропорт.

— В какой?

(долгая пауза с моей стороны)

— Что значит в какой? Их что, несколько?

— Ну да! Талаги и Васьково. Тебе куда дальше лететь?

— На Север! (Называть Новую Землю по имени было строжайше запрещено)

— Так мы и так не на Юге! Котлас, Нарьян Мар, Лешуконское? Тогда это в Васьково.

— Нет! Мне не туда!

— А куда? Из Москвы ты приехал. В Ленинград, Мурманск? Зачем тогда сюда ехал?

— На Север!

(долгая пауза со стороны таксиста)

— Слушай, лейтенант, а тебе, случаем, не на Новую Землю нужно?!!!

Нечленораздельное мычание.

Занавес.

Так меня, шокированного тем, что страшная тайна не является таковой, привезли в Талаги. Дальше я шел согласно инструкции. Левое здание аэропорта, от входа в коридорчик направо и по правой стороне — дверь без всяких надписей. Там находился наш режим. В ту пору там «правил бал» мичман (прапорщик) Остапчук. Глянул он на меня, сказал, что вчера уже прибыл один лейтенант (Валера) и что на сегодня билетов уже нет. Но сказал идти вместе с ним на регистрацию, после которой, меня возможно удастся посадить в самолет «на подсадку». Так я, вместе со своими (как потом глумился Даржания) оккупантскими чемоданами, оказался в другом здании аэропорта. По своим ВПД, с приложением «квиточка», который мне дал Остапчук, я в кассе получил билет до аэропорта Амдерма-2 с открытой датой. В какой-то момент, по какой-то беззвучной команде, к стойке регистрации, у которой появился Остапчук, стали подходить и выстраиваться в очередь люди с большим количеством разного груза. Туда же подошел и я. Был среди этих людей и Валера, который радостно сказал: «Птица! Если ты не улетишь сегодня (а ты не улетишь!), то я в режимной гостинице предупредил, чтобы мое место никому не отдавали и держали для тебя». Перспектива куковать до вторника мне совершенно не улыбалась и поэтому я все свои эзотерические способности направил в позитивном направлении отлёта сегодня. В те годы к нам еще летал Ту-134 и перед моими глазами прошли регистрацию порядка 70-ти человек. Потом они ушли на посадку, сданный багаж увезли (тогда этот сервис еще работал), Остапчук куда-то (потом я понял, что на посадку) ушел, застойкой началась другая регистрация. Я продолжал стоять там, где меня поставили. Через некоторое время в зал выбежалОстапчук и энергично стал махать мне. Я рванул к нему. «Давай шевелись поскорее, лейтенант, берут тебя на борт, но самолет сейчас уже поедет на взлет», — на ходу говорил мне мичман. Вел он меня какими-то служебнымиходами и мы довольно быстро выскочили на поле. Самолет стоял у самого здания, люк был закрыт  и от него уже отъезжал трап. Остапчук закричал, замахал руками и сумел таки вернуть трап к люку. Хлопнул меня по мокрой под тужуркой спине и сказал: «Удачи, лейтенант!» Так я попал на этот борт и понял, что означает загадочное слово «подсадка».

Перелет по маршруту Архангельск – Амдерма-2, на вышеназванном летательном аппарате, был самым непродолжительным, по сравнению со всеми остальными. Всего полтора часа. И вот, по прошествии этих полутора часов, мы вначале увидели в иллюминаторы «лунный пейзаж» Новой Земли, а потом и ступили на её землю. У изножья трапа, первым же порывом гостеприимной новоземельской боры, моя, шитая на Минной стенке Южной бухты Севастополя белоснежная шикарная фуражка, была сорвана с моей головы и колесом покатилась в направлении бескрайней тундры. Чемоданы были брошены и совместными усилиями, методом загона дикого зверя на номера, фуражка была отловлена и возвращена законному владельцу. За время нашей охоты багаж был разгружен возле борта и все пассажиры стали разъезжаться, на встречавших их разнообразных транспортных средствах. Через несколько минут площадка у самолета оказалась пустой. Мы с Валерой подхватили свой груз и пошли в сторону строения, напоминавшего, по нашим представлениям, здание аэропорта. Все было ново, непонятно, но очень интересно. В здании КДП (эту терминологию мы постигли уже позже), с горем пополам, мы выяснили, что данным местом, которое называется Рогачево, наше путешествие еще не заканчивается. И что нам необходимо добраться в поселок Белушья Губа, в гостиницу № 5. Так как весь пассажирский транспорт уже уехал, то нам был предложен кузов ГАЗ-66, отправляющегося в скором времени в нужном нам направлении. «Птица! Надо было меньше щелкать клювом», — сказал Валера и полез в кузов. Забросив в него наши вещи, взобрался туда и я. Надо отметить, что на тот момент на НЗ, видимо, осадков давно не было. Поэтому все пространство тентованного кузова заполняла мелкодисперсная пыль, которая стала добавляться во время нашего первого перемещения от Рогачей до Белушки. И все это укладывалось на нашу черную форму и белые фуражки. Кстати, никого больше в белых фуражках мы не увидели. Все были в черных, что по нашему мнению было грубейшим нарушением Правил ношения военно-морской формы одежды. Позже нам объяснили, что в белых фуражках на НЗ ходят только приезжие, вернее, пришедшие на кораблях и прилетевшие на самолетах.

Долго ли коротко, но наш ГАЗ-66 привез нас к гостинице № 5 (в простонародье именуемой «Бастилией») в Белушку. От входа были направлены в комнату дежурной по гостинице, в которой находилась сама заведующая ею – Зоя Львовна Красова (Тигра Львовна, как её, любя, звали все обитатели Бастилии). Дальше последовал примерно такой диалог:

— Здравствуйте. Мы приехали служить. Нам бы разместиться где-нибудь.

— Здравствуйте. А куда служить то?

— В в/ч 77510.

— А в какую букву?

— Хмммм…

— Понятно. Значит в штаб в кадры пойдете, там скажут.

— А вот, Вы знаете такого, Даниловича Андрея? (выпускник нашего училища на год старше нас, которого мы знали)А Матковского Владимира Ивановича? (начальник лаборатории нашей кафедры) Мы, наверное,в ту же часть, где они служат. А они где живут? А штаб где?

— Значит в БИТ! А они на Севере. А штаб за озером Шмидта. По дамбе пройдете и попадете.

— Хмммм, а мы что, на Юге?

— Потом все узнаете. Селю вас в номер переменного состава. Если вас определят в БИТ, то переедете потом в их блок. Но у них там мест нет.

Так мы обрели две койки в небольшом номере на втором этаже. Основная цель была достигнута. Мы прибыли к месту службы. Позже мы узнали, что означает загадочная аббревиатура БИТ – база измерительной техники. Так по легенде прикрытия называли нашу научно-испытательную часть. А сколько еще будет загадочных и «вкусных» аббревиатур впереди… Но об этом позже.

Здесь я хочу сделать небольшое отступление. Пару десятилетий спустя, уже будучи заместителем начальника полигона, я принимал участие в разработке и реализации плана по приёму выпускников училищ, прибывающих к месту службы. В этом плане было всё, вплоть до определенного количества ложек, вилок, тарелок и кастрюль в номерах для семейных лейтенантов. Не было только красной ковровой дорожки от трапа до автобуса. Так что прогресс по встрече лейтенантов налицо.

Продолжу. Мы сидим на койках, время близится к ужину, а мы, в лучшем случае, только завтракали. Ну и озеро Шмидта с дамбой надо же найти. Переоделись мы, и вышли на главную улицу – улицу Советскую, которая и по сей день носит это же название, несмотря ни на какие перипетии. Первым делом, у какого-то офицера мы выяснили местонахождение штаба и направление движения к нему. Потом нам показали продуктовый магазин «Полюс», куда мы и отправились, благо он находился в нескольких десятках метров от гостиницы. Помните шок, который испытал Али-Баба, при попадании в пещеру с сокровищами? Так вот его состояние отдыхает, по сравнению с тем состоянием в которое погрузились мы, войдя в магазин. Все помнят прилавки всех городов нашей страны в те годы (ну, кроме московских, наверное). А тут… Чего только тут не было – от сгущенки до сыровяленной колбасы «Московская» в бочонках, от болгарскогозеленого горошка до венгерского «Глобуса» в банках разного калибра и содержимого, от чая индийского (со слоном) до растворимого кофе, от Токайского до, совершенно нами невиданного, «Спирта питьевого». Короче, голодными мы не остались. Позже мы узнали, что в этом же здании рядом находится хозяйственный магазин «Кристалл», с торца магазин уцененных товаров, а с обратной стороны фотоателье. В доме напротив – книжный магазин, а на Советской 14 – промтоварный «Метелица».

Поужинав, привели в более-менее приличный вид, извлеченную из чемоданов,парадную форму, попытались дождаться темноты на улице, вспомнили, что это бесполезно (так мы познакомились с полярным днем) и легли спать. Наутро я проснулся искусанный, уж прошу меня простить за натурализм, но слов из песни не выкинешь, клопами. Это был мой первый и, слава богу, последний случай знакомства с этими представителями «дикой» природы. (Валеру они почему-то пощадили.)Наскоро попив чайку, согретого кипятильниками, мы в полном парадном виде, с кортиками, выдвинулись в сторону штаба. Накануне мы, пребывая в некоей эйфории от избытка событий и эмоций, не обратили внимания, что в гарнизоне все ходят в плащах и шинелях, поэтому вот так, в одних тужурках, мы и пошли. О чем достаточно быстро пожалели и поняли, что Новая Земля это не Севастополь, но возвращаться уже не стали. К 8.00 мы были у дверей штаба. Внутри нас встретил дежурный по штабу, мичман в кителе с кортиком и с повязкой «рцы» на рукаве. На наш рассказ о том, что мы прибыли докладывать о своем прибытии к месту службы, он ответил, что сегодня, во-первых воскресенье, во-вторых день флота (о чем мы во всей этой суете как-то забыли) и весь гарнизон в 10.00 будет построен возле ДОФа, ну и что приходить нам нужно сюда же, в то же время, но завтра и в верхней одежде и черных фуражках. Первая попытка начать офицерскую службу оказалась неудачной. Мы вернулись в гостиницу и как провели этот день, я уже не помню. Но провели его, естественно без замечаний.

На следующее утро, в парадной же форме с кортиками, но в плащах и черных фуражках, мы вновь прибыли в штаб. Но и эта попытка оказалась «учебной». Уже другой дежурный по штабу сказал нам, что до обеда проходит общее политзанятие в штабе и прибывать нам следует к 14.00. С третьей попытки (уже без кортиков) мы доложили о своем прибытии начальнику штаба полигона контр-адмиралу (тогда еще капитану 1 ранга) Евгению Павловичу Горожину, после чего были переданы под попечительство начальника отдела кадров. Там определили, что мы проходить службу будем в в/ч 77510-Д (БИТ), нам выдали направления в тыл полигона (в/ч 40800) для постановки на все виды довольствия и показали пальцем направление движения в тыл и в нашу (уже нашу!) часть. Но первым делом, сказали вернуться в Пятую гостиницу и в отделе Режима, который находился на первом этаже напротив КЭСа, пройти вводный инструктаж. На этом инструктаже нам дали прочитать «Инструкцию о правилах поведения в гарнизоне», Приказ начальника гарнизона № 180 «О штормовых готовностях» и еще дополнительно рассказали, что слова «архипелаг Новая Земля», «полигон», «испытания» нельзя произносить даже во сне и горячечном бреду. Что мы служим в Архангельске, с почтовым отделением № 55. Что нельзя ни описывать в письмах, ни сообщать по телефону о животном и растительном мире этих мест, а тем паче собирать образцы грунта, растительности и животного мира и т.д. Я сразу же вспомнил своего таксиста в Архангельске, но благоразумно промолчал.  В конце инструктажа мы расписались в соответствующей книге (хорошо, что не кровью) и отправились в тыл. К концу дня мы стали обладателями «железных шуб» (нулЁвых!), меховых двухпалых рукавиц и были поставлены на продовольственное довольствие в офицерскую столовую. Два слова про столовую. В те времена, на первом этаже работал буфет, в котором можно было купить всяких вкусняшек, выпить сока и других прохладительных напитков. Астарожилы рассказывали, что в еще более приснопамятные времена, там и покрепче напитки наливали. С приходом на должность начальника штаба полигона Сирина Сулеймановича Мазитова, вход в офицерскую столовую был разрешен только в тужурках. В кителе можно было появиться там только с повязкой «рцы» на рукаве. В промежутках между переходами мы зашли на почту, которая тогда находилась на улице Фомина 4 и дали телеграммы домой о нашем благополучном прибытии.

На следующее утро мы с Валерой, следуя указанным в отделе кадров курсом, мы прибыли в расположение в/ч 77510-Д на первую площадку. Погода была хорошая, поэтому за шлагбаумом, на пятачке между 17-м корпусом и АкЗС (это мы узнали уже потом), выложенном деревянными аэродромными плитами, собирался немногочисленный личный состав. Как стало ясно уже позже, весь основной личный состав части находился в п. Северный, где готовили к испытанию очередную штольню. А в расположении оставалось минимально необходимое количество офицеров и мичманов для несения дежурной службы и выполнения плана по подготовке к зиме. Командовал ими Олег Юрьевич Трунов, в жизни начальник ЭВМ, а на тот момент врио командира. Вот ему мы и доложили о прибытии. Как происходил доклад, кто еще с нами разговаривал, по каким критериям и соображениям нас с Валерой разделили по отделам, я уже запамятовал. По-моему, к этому решению приложил руку Сергей Сергеевич Боголюбов. Но в итоге случилось то, о чем я никогда не пожалел. Я попал в 4-й отдел (регистрации быстропротекающих процессов), а Валера в 1-й отдел на АкЗС.

В этом месте своего повествования я хочу перечислить всех тех, к кому в руки я попал в воспитание и обучение. Это наш 4-й отдел. Перечислю без должностей и званий, могу ошибиться в том, что некоторые из перечисленных, пришли в отдел чуть позже, и тем не менее, это первые мои друзья и наставники в в/ч 77510-Д: Владимир Петрович Думик, Александр Дмитриевич Семенов, Петр Иванович Хомутов, Николай Васильевич Касаткин, Алексей Павлович Строцкий, Анатолий Степанович Карасев, Геннадий Леонидович Козлов, Илья Николаевич Козлов, Сергей Сергеевич Боголюбов, Олег Леонтьевич Коротун, Валентин Сергеевич Малышев, Александр Иванович Скальский, Михаил Кириллович Ляховчук, Юрий Владимирович Панасенко, Николай Олегович Тиханэ, Александр Витальевич Кравец, Павел Михайлович Попов, Александр Максименко, Валерий Геогриевич Кауров, Сергей Шалвович Бенделиани, НиколайТимофеевич Крупко, Анатолий Яковлевич Фомин. Каждый из перечисленных выше чему-то научил меня, чем-то помог и на первых порах и в дальнейшей службе. Спасибо всем огромное!

На этом фото, к сожалению не все. Первый ряд (слева-направо): Попов П.М., Козлов И.Н., Хомутов П.И., Тиханэ Н.О., Максименко А., Кравец А.В. Второй ряд (справа-налево): я, через одного матроса от меня матрос Юра Костенко из Никополя (нашел меня через Интернет уже в новейшие времена, практически земляк и ровесник. Замечательный человек). Третий ряд (слева-направо) Крупко Н.Т., Кауров В.Г., Касаткин Н.В., Козлов Г.Л. Панасенко Ю.В., Ляховчук М.К.

Вот в этом коллективе и началась моя служба. Первые пару-тройку недель, до возвращения из поселка Северного основного коллектива (в 1985 году из-за объявленного руководством страны моратория испытания не проводились), под руководством врача-радиолога Юрия Владимировича Панасенко, которого все тогда и до сих пор, с любовью называют просто — Доктор, я занимался строительством эстакады для аппаратурных комплексов. Это такое сооружение вдоль стены 17 корпуса, обращенной к заливу Гаврилова, к которому устанавливались наши аппаратурные комплексы для того, чтобы долгими зимними днями и ночами мы могли попадать в них практически «в тапочках». В районе хранилища № 5 были складированы ящики из-под датчиков МГШ (ломов в простонародье), которые я разбирал на щиты, а потом эти щиты монтировал на эстакаде.

Этот снимок сделан спустя 8 лет от описываемых событий, в 1993 году. Но это один из последних снимков на историческом месте НИЧ – площадке № 1, на фоне 17 корпуса и нашей эстакады. На нем изображены (слева-направо): Первый ряд: Гатченко Николай Александрович (ЭВМ); Селин Валерий Николаевич (фотолаборатория); Лепский Валерий Иванович (ВрИО командира 77510-Д); Выскребенцев Владимир Васильевич (зам командира 77510); Дегтярев Александр Сергеевич (ОПНИИР); Суворов Виктор Николаевич (2 отдел); Журавлев Александр Феликсович (13 лаборатория); (в промежутке в белой шубе ??????); Меша Николай Константинович (4 отдел); Смоленцев Александр Аркадьевич (ОПНИИР).

Второй ряд:  Булгак Валерий Григорьевич (13 лаборатория); Шумилкин Валерий Николаевич (ЭВМ); Моисеенков Владислав Григорьевич (11 лаборатория); Соколов Игорь (ОПНИИР); Овечкин Сергей Викторович (2 отдел); Попов Владимир Николаевич (13 лаборатория); Макаренко Николай Алексеевич (2 отдел); ???? ????; Тростин Игорь Борисович (13 лаборатория); Киреев Андрей (2 отдел); Коссе Михаил Александрович (13 лаборатория).

Третий ряд: Дьяченко Василий (ОПНИИР); Яценко Сергей Анатольевич (ОПНИИР); Моисеенков Юрий Владиславович (2 отдел); ??????; спрятался ??????; Калганов Дмитрий  (2 отдел).

Чуть раньше нас с Валерой, из Серпуховского училища РВСН в часть прибыл еще один выпускник – Андрей Логинов. Так вот, через неделю праведных трудов, уж не помню чьими усилиями и стараниями, но нас троих таки переселили в БИТовский отсек в Пятой гостинице. Он представлял из себя три обособленных блока, и один проходной,по 4 комнаты в каждом. Как и предупреждала нас заведующая Зоя Львовна, свободных мест в блоках не было. Но в этом отсеке была общая кухня и комната, которую использовали под импровизированный спортзал. Вот в этот спортзал мы и поселились. Так втроем мы и прожили до начала 1986 года. Потом, по мере освобождения мест в блоках, мы расселились по ним.

Лейтенанты: А.Данилович, А.Журавлев, А.Логинов, В.Даржания.

Как я уже сказал раньше, в этом году руководством страны было принято решение о введении моратория на проведение ядерных испытаний. Поэтому, еще спустя неделю нашего пребывания на Новой Земле, НИЧ стала возвращаться к месту постоянной дислокации. Часть личного состава прилетела вертолетами, а основная масса прибыла на БДК и «Яузе» вместе с аппаратурными комплексами. Вот тут уже началась для меня та работа, которой и буду заниматься всю свою службу. Сначала я принимал участие в разгрузке АК (фургонов) с кораблей, потом тягачами транспортировал их на площадку. Потом смотрел и учился, как старшие товарищи, командуя матросу, управляющему трактором, филигранно устанавливают фургоны к эстакаде, с интервалом между ними менее полуметра. Потом мы подключали фургоны к электропитанию и герметизировали стыки с эстакадой, дабы зимой снег не проникал на нее.

 В это же время я представился своему начальнику отдела — капитану 2 ранга Думику Владимиру Петровичу, ну и всему коллективу отдела в целом. Владимир Петрович предметно расспросил о моих биографических данных, а затем предложил пройти к доске и доложить о теме своей дипломной работы. Чуть позже, когда после представления командиру части капитану 1 ранга Чугунову Валентину Васильевичу, я так же с мелом стал к доске у него в кабинете, понял, что все полученные знания в училище не только будут востребованы, но и подлежат весьма серьезному развитию и совершенствованию.

 

 

1987 год. Северный остров, пролив Маточкин Шар. Пункт регистрации внешних явлений испытания «Аргон». С начальником 4 отдела кап. 2 ранга Думиком В.П.

После завершения работ по передислокации, для меня был составлен план подготовки. Первым моим начальником лаборатории стал подполковник Александр Дмитриевич Семенов, а первым учителем-консультантом старший лейтенант Павел Михайлович Попов. Вот тут началось самое интересное. Первым делом я стал изучать технические описания и инструкции по эксплуатации той техники, которую мне предстояло эксплуатировать: СУР, СРГ и С9-4А, СБР и РУСА, СУПИ и СБПК, СФР и «Снежинка», «Дон-2» и фильера с кюветой, ЭЛУ и ССДИ, НГ и ПАУ.  Потом последовали практические занятия в аппаратурных комплексах по включению, настройке регистраторов, распайке разъёмов СР и ТВШР, набору линий задержки (5 нс на метр) и делению сигналов аттенюаторами. Затем настала очередь методик физизмерений: МВИ, МКР, МТР, МРТГ, МПИ. Это было пиршество постижения нового и очень интересного. Все эти названия до сих пор звучат для меня, как музыка!

Паша Попов помогал постигать все теоретические основы и их практическое применение. Николай Васильевич Касаткин, Сергей Сергеевич Боголюбов, Валентин Малышев, Алесей Павлович Строцкий учили работать руками, просто показывали, как сделать из ничего что-то нужное — и для дела, и для «дома и семьи». Помню один из первых разговоров на данную тему:

— Лейтенант, ты женат?

— Нет.

— Понятно. Тогда тебе телевизор делать не обязательно.

— ??? А зачем его делать? Что, купить совсем не вариант?

Далее следовал рассказ о том, что телевизор это такая маска (кусок гнутого на муфельной печи оргстекла) на ручке, для предохранения лица от сильного морозного ветра и пурги. А называется она телевизором потому, что придумана была давно, до прихода на Новую Землю телевиденья. И изготавливалась из фанеры, со вставкой небольшого стекла, на манер маски сварщика, по причине дефицита оргстекла в те времена. Вот это стеклянное прямоугольное стеклышко и было окном во внешний мир – телевизором.

Процесс подготовки был достаточно напряженным, потому что до следующего лета надо было сдать зачеты на право самостоятельно управлять аппаратурным комплексом, быть ответственным за регистрацию физизмерений. Поэтому, Владимир Петрович, заметив меня, идущего по коридору (даже и с совершенно явно выраженной на лице служебной необходимостью), мог пригласить к себе в кабинет, поставить возле доски и спросить о том, что я успел познать за прошедший, с последнего стояния на этом месте, период. И спрос был жесткий. Кто тогда мог предположить, как моя судьба повернется дальше? Но об этом позже.

По мере необходимости принимал участие и в разных хозяйственных работах. Ремонтировали тогда нашу слесарную мастерскую. Я помогал в этом деле Сергею Шалвовичу Бенделиани. Разгребали мы какой-то мусор, железяки, деревяшки и провода. Вытаскивали этот хлам на свалку. В какой-то момент я наткнулся на многожильный кабель, точащий из стены, с разделанным и изолированным черной изолентой концом. «Сергей Шалвович, что делать с этим кабелем?» — спросил я. Шалвович пальцами, которые в сжатом в кулак состоянии были с голову пионера, содрал изоленту, поводил по оголенным концам отверткой и сказал: «Руби!» Я подложил под кабель деревянный чурбачок, сходил за топором на деревянном топорище (рядом лежал на металлическом, но что-то остановило меня его взять) и рубанул… Взрыв, искры, дым!!! Как на грех, мимо по коридору проходил Владимир Петрович:

— Лейтенант!!! Ты что творишь?!!!

— Ммммм…

Сергей Шалвович: «Петрович, это я ему сказал рубить».

— Бендель, ты что, решил лейтенанта угробить? Больше не дадут…

В ноябре наступила полярная ночь и задули «Варианты». Один из первых переходов из части в гостиницу по «Вьюге-3» на грани «Вьюги-2». Шли, как и положено группой. Замыкал группу, как и положено самый опытный. На этот раз таковым был Коля Тиханэ. Выходим из-за Советской 14 к Советской 12. Тогда еще не было построено новое здание Военторга и в этом месте со стороны залива Гаврилова дуло как в аэродинамической трубе. Только я высунулся за угол дома, как меня подхватило и задуло в прямоугольный бетонный оголовок колодца, который стоял на углу дома. Коля, извлекая меня оттуда и ставя на ноги проворчал: «Набирай вес, лейтенант».

Этот скан сделан с графика, который был приложением к приказу начальника гарнизона, изданного лет 15 спустя описываемых событий, но физическая суть данного графика не изменилась и по сей день.

Мы славно трудились и весело отдыхали. Мы ходили на дискотеки в ДОФ, пока позволяла погода, обследовали близлежащую тундру. В процессе досужего время препровождения я начал ухаживать за своей будущей женой Кариной, которая, закончив музыкальное училище в Ленинграде, прилетела тем же самолетом, что и мы с Валерой преподавать фортепиано в ДОФе. Её папа Шевяков Альберт Иванович служил в штабе, а мама Диана Трофимовна работала в поликлинике. Альберт Иванович много проработал вместе с сотрудниками НИЧ по подготовке кораблей к облучательным опытам, а Диана Трофимовна работала вместе с женой Горожина Е.П.  Поэтому, после того, как я стал оказывать знаки внимания их дочери, моё полное «досье» мгновенно лежало перед ними. После его внимательного изучения было выдано «добро» на общение.

Шевяковы Альберт Иванович и Диана Трофимовна, и мы с Кариной

 

На прогулке в тундре

У Коли Тиханэ в комнате гостиницы висел постер с изображением памятника латышским стрелкам в Риге. Они там стоят втроём — спина к спине. Но ракурс съёмки был выбран такой, что на фото видно было только двоих. Посиделки у Коли назывались «Съездить в Ригу, увидеть третьего», ибо в процессе посиделок начинал отчетливо проступать третий.

Не обо всех своих друзьях и товарищах сказал, но всех с большим теплом вспоминаю!

Время до нового, 1986 года пролетело незаметно. Уж не помню, какими судьбами, но перед новым годом мне было поручено ответственное задание – поздравить детей нашей части в образе Деда Мороза. Вместе со Снегурочкой Ирой Сысоевой (женой Саши Сысоева и экономистом нашего ОПНИИР), на командирском УАЗике мы объехали практически все дома от Советской 18 до Фомина 2, в которых жили наши сослуживцы. В процессе поездки погода всё ухудшалась и к концу была уже жесткой «Вьюгой-3». Когда мы завершили объезд и я вышел из машины, всю мою верхнюю часть костюма, шапку с бородой и усами, мгновенно сдуло и унесло в сторону Баренцева моря. Попытка поймать имущество женсовета нашей части не увенчалась успехом, более того, я запутался в полах дедморозовской шубы, упал и меня чуть самого не утащило в том же направлении (вспомнилось тут же пожелание набора веса). Вот так, невольно, мной был нанесен материальный ущерб женсовету.

После нового года время спрессовалось еще больше. Сначала, в январе, я съездил в командировку в Москву, в НИИИТ на обучение эксплуатации системы телеметрии на базе очень продвинутой по тем временам ЭВМ «Электроника-60». Потом, в феврале, еще одна командировка туда же, на приемку нового аппаратурного комплекса СГ 102А, начальником которого я был назначен. Из первой командировки я привез обручальные кольца и сделал предложение Карине. Свадьбу запланировали на 29 марта 1986 года. Все помнят, что это время было ознаменовано жесткой борьбой не просто с пьянством, а с употреблением спиртных напитков вообще. Работниками политотдела мне было предложено провести безалкогольную свадьбу. Хорошо, что в процесс подготовки вмешался мой будущий тесть Альберт Иванович и вопрос безалкогольности снялся с повестки дня. Однако официально на столах в кафе «Фрегат» было разрешено и поставлено только шампанское, и то из расчета 1 бутылка человек на 5. Все остальные напитки подносились и разливались «тайно», специально назначенными людьми. Свадьба прошла очень весело. Было только два минуса. Первый из них – это то, что не могли на ней присутствовать мои родители. А второй – было очень жарко сидеть нам с Кариной во фрегатовских монументальных креслах-тронах, оббитых оленьими шкурами.

После регистрации брака в ДОФе

Для проживания нам с Кариной выделили комнату в нашем же отсеке 5-й гостиницы. Однако на первые дни медового месяца свою, недавно полученную квартиру, нам выделил Валера Кауров, который тогда еще не успел привезти свою жену. В части мне дали 3 дня отпуска по семейным обстоятельствам, из которого я был срочно вызван в середине последнего дня к Владимиру Петровичу Думику.

Срочность состояла в том, что мне снова надо было собираться в командировку. Но теперь уже не в Москву, и на более длительный срок. Как я уже раньше сказал, я был назначен начальником АК СГ 102А и принял его от предприятия-изготовителя. АК остался опломбированным мной на территории предприятия, в ожидании навигации для отправки его к нам на Новую Землю. Регистраторы этого комплекса обеспечивали регистрацию по 33 каналам осциллографии (лучам). Главный конструктор НИИИТ Виктор Никитович Михайлов, ставший впоследствии министром МАЭП, большой друг Новой Земли обратился с просьбой к начальнику 6 Управления ВМФ вице-адмиралу Золотухину Геннадию Евпатьевичу разрешить до начала навигации использовать данный АК в серии испытаний «Карбид» на Семипалатинском полигоне для измерений по методикам за которые отвечал НИИИТ. Геннадий Евпатьевич согласился, но с условием, что в этих работах пройдет «обкатку» штатный начальник АК, то есть я. Вот поэтому меня вызвал Владимир Петрович я сказал: «Оформляй командировку и поезжай в в/ч 52605 в Семипалатинск-21. Старшим у тебя там будет начальник экспедиции НИИИТ Воронов Борис Федорович». «А где это?» — от неожиданности задал я глупый вопрос. «Как выйдешь из кабинета, сразу налево», — ответил Владимир Петрович, после чего я получил полный и подробнейший инструктаж. Для того чтобы попасть на полигон, надо было получить еще одно командировочное удостоверение от 12 ГУ МО, в чьем подчинении он находился. Улетел я Ан-12 на Остафьево, числа14 апреля и через четыре часа, из зимы в минус 20⁰ С, попал в весну с плюс 15⁰ С и зеленеющей травкой. Через сутки после прилета в Москву я уже летел в Семипалатинск со вторым командировочным удостоверением, с красными печатями,в кармане и дополнительными инструкциями от офицера 12 ГУ МО подполковника В.П. Фролова (через десяток лет главного инженера 12 ГУ МО, генерал-майора). Много лет спустя, уже сам став начальником, я неоднократно вспоминал эту свою первую совершенно самостоятельную командировку и пришел к выводу, что никогда бы я лейтенанта «в одиночное плавание» с таким заданием не отправил бы. Владимир Петрович, спасибо за доверие!

Рассказ о семипалатинском периоде моей службы – это отдельная история. Скажу только одно, что из-за Чернобыльской катастрофы 26 апреля 1986 года, и последовавших за ней мораториев на ядерные испытания, планируемая однократная командировка превратилась в четыре командировки по два месяца каждая. Окончательно из Семипалатинска я вернулся в июне 1987 года. Следом за мной прибыл и мой боевой аппаратурный комплекс. В Семипалатинске за 14 месяцев периодического пребывания я принял участие в 4-х полномасштабных испытаниях. На Новой Земле за три года, которые оставались до полного запрещения ядерных испытаний, я также принял участие в 4-х полномасштабных испытаниях. В двух последних, как ответственный за постановку методики физизмерений. Опыт и навыки, приобретенные на работах в Семипалатинске, были бесценными для меня.

1988 год. Вертолетка п.Северного. Первый ряд: Попов В.Н., Кауров В.Г., Козлов Г.Л. Станишевский В.И., Фомичев А.В. Второй ряд: Павский Г.К., Касаткин Н.В., Карасев А.С., Журавлев А.Ф.

После возвращения из первой командировки в Семипалатинск, в июне-июле 1986 года меня пригласил к себе Владимир Петрович (он еще был и председателем жилищной комиссии части) и спросил: «На каком этаже хочешь жить, на первом или на пятом?» «На втором», — ответил я. «Тогда будешь жить рядом со мной, на пятом», — сказал Владимир Петрович. Так я получил свою первую квартиру на Новой Земле – ул. Фомина, дом 4 кв. 16. В квартире (в комнате) на тот момент были полутороспальная панцирная кровать, двустворчатый шкаф и два полуразвалившихся стула. Эксклюзивом этой квартиры было то, что в ванной труба к полотенцесушителю шла на расстоянии 50 см от стены строго на уровне глаз над раковиной. Такой дизайн бойцы КЭС сочли авангардным и привлекательным. Коля Тиханэ познакомил меня с работниками КЭСа и с их помощью мы быстро сделали легкий косметический ремонт. Из пятой гостиницы я, под покровом ночи в полярный день, утащил две тумбочки и прикроватный коврик. С этого началось обустройство квартиры. Всем новоземельцам тех лет известен процесс собирания мебели из квартир отъезжающих товарищей, переписывание её в домоуправлении с одного лицевого счета на другой. А еще собственноручное её изготовление из подручных материалов. Полки для кухни я впоследствии сделал из ящиков от ЭЛУ-09. Конструкторы ИКЕИ каким-то образом это подсмотрели и сейчас торгуют стеллажами именно в стиле ящиков из-под ЭЛУшек.

В этом подъезде я прожил до своего перевода в Питер в 1999 году, сменив только однокомнатную квартиру на двухкомнатную в начале 90-х. Соседями были замечательные люди, и из нашей части и из других. Жили очень дружно и весело.

Таким вот образом прошел первый год моей службы на Новой Земле. Тогда я не мог себе даже представить, что продлится она целых 18 лет, что за это время у меня родится дочь Ника, что она пойдет в первый класс средней школы г. Архангельск-55, потом уедет в Кронштадт, а «аттестат зрелости» получит в средней школе № 150 Министерства обороны г. Москва-300. Что полномасштабные испытания будут прекращены в 1990 году, а потом через 5 лет после этого, начнутся неядерновзрывные эксперименты, которые позволят сохранить и наше оружие, и полигон в боеспособном состоянии. Что я, последовательно пройдя все должности в НИЧ от инженера-испытателя до заместителя начальника отдела, уеду служить в Питер в НИЦ БТС (легендарную в/ч 70170), а через два года после этого не смогу устоять перед предложением, от которого нельзя отказываться, и вернусь назад, уже в должности заместителя начальника полигона. Что потом получу очередное предложение, уволюсь из Вооруженных сил по окончанию срока контракта и уеду работать в Москву, во ВНИИА им. Н.Л.Духова, который все наши выпускники знали по имени главного конструктора — Аркадия Адамовича Бриша, и стану в этом институте главным инженером. Все было впереди, служба только начиналась… Возможно я ещё раз соберусь и напишу обо всём перечисленном выше. А пока хочется выразить большую благодарность всем друзьям из Московского Союза Новоземельцев и из других регионов. Ведь благодаря нашим встречам и общению все воспоминания о прекрасных годах, проведённых за Полярным кругом, не «уходят на дно», а даже получают возможность быть услышанными более широким кругом слушателей.

 

 

 

2003 год. Площадка ППА штольни А-9П. НВЭ РФЯЦ-ВНИИТФ

 

2004 год. С моим первым командиром- Чугуновым Валентином Васильевичем

2004 год. С Павлом Петровичем Савкиным (начальник НИО) и отцами-создателями ядерного щита

2004 год. С академиком Юрием Антониевичем Израэлем (Председатель Госкомгидромета СССР). От его решения зависело,«нажмем мы кнопку» или нет.

 

2005 год. Последний звонок у Ники (СШ № 150 МО РФ)

2018 год. Жизнь продолжается в наших детях и внуках