контр- адмирал Шевченко В.В.

Это субботнее утро 5 сентября 1998 г. мало чем отличалось от других дней предзимья в Арктике. До устойчивых морозов оставалось всего несколько дней и поэтому совещание о ходе подготовки к зиме, проводившееся в штабе соединения еженедельно, должно было начаться в 10 часов утра. Каждые сутки были на вес золота. Весь личный состав с подъема и до позднего вечера был расписан по объектам. Новоземельцы знают — зима спросит строго.

Под разгрузкой у причалов в Белушьей Губе стояла красавица «Яуза», только закончил разгружаться с товарами Военторга Ил-76. В общем, основные заботы у всех были связаны с предстоящей зимовкой. Поэтому, когда оперативный дежурный соединения доложил мне о побеге группы арестованных в дисциплинарном порядке матросов с места работы,- это было как гром среди ясного неба. Доклад был сбивчивым и, так как обстановка постоянно менялась, суть дела удалось уяснить только минут через 10-15.

Выяснилось, что группа из 6 военнослужащих была выделена в распоряжение начальника склада артвооружения для установки ограждения вокруг склада. Воспользовавшись тем, что начальник склада убыл на машине за столбами, арестованные напали на конвойного — матроса Никитина и, убив его, завладели оружием. Доклад об этом произвел один из арестованных матросов, на глазах которого все это произошло, но который в дальнейшем воспользовался суматохой и, не желая участвовать в преступных действиях группы, сбежал с места происшествия в расположение своего подразделения.

Поднятые по тревоге караул и подразделения охраны не смогли блокировать преступников, так как их действия отличались быстротой и продуманностью, что говорило о существовании предварительного сговора. Пройдя под видом группы арестованных в сопровождении «конвойного» по окраине военного городка, они внезапно появились в районе военного госпиталя и, захватив в заложники начальника медицинской службы гарнизона подполковника медицинской службы Данилюка Р.П., потребовали от водителя санитарного автомобиля матроса контрактной службы Климентьева отвезти их в поселок Рогачево.

Обо всем этом мы узнали несколько позже, когда из авиагарнизона Рогачево последовал доклад, что группа вооруженных автоматом матросов проникла в школу поселка и захватила в заложники школьников и учителей. Требования были выдвинуты следующие: четыре автомата с двумя снаряженными магазинами к каждому, пять пистолетов Макарова и самолет для вылета с Новой Земли.

Здесь необходимо разъяснить, что расстояние между двумя основными поселками полигона Белушьей Губой и Рогачево чуть больше 10км. Поэтому на автомобиле это расстояние преступникам удалось преодолеть очень быстро. В поселке Рогачево находится большой аэродром и вся инфраструктура его обслуживания. Там же проживали семьи авиаторов — офицеров и прапорщиков и базировался личный состав авиационных частей.

Стало ясно, что преступная группа из Рогачево, а когда мне доложили фамилии матросов, окончательно прояснилось, что нас может ждать в дальнейшем.

Это уродливое и страшное по своей сути явление — «годковщина», поразившее в последние годы Вооруженные Силы, способно принимать порой самые изощренные и причудливые формы. Так, до недавнего времени, было и у нас на полигоне. Но решительными и бескомпромиссными мерами обстановку удалось стабилизировать. Казарменные хулиганы почувствовали, что ни один синяк, не говоря уже о травме, не останется без внимания. Скидок не делается никому. Знали об этом и в авиационно-технической базе поселка Рогачево. Вот потому, когда подошла пора очередного увольнения в запас, командование части вскрыло факты притеснения старослужащих со стороны матросов более младшего срока призыва. Делалось это очень просто: три-четыре молодых матроса подходили к старослужащему и диктовали условие — или ты платишь нам деньги, или мы сейчас одному из нас ставим синяк и идем к командиру с заявлением, что ты выбивал из нас определенную сумму, а мы все этому свидетели. Так что выбирай: или тюрьма, или платишь и уезжаешь домой. Таким образом удалось обработать около десяти человек. Старослужащим же было стыдно признаться об этом друг другу. Когда о произошедшем стало известно командованию, мы подробно разобрали данный случай с руководящим составом частей и подразделений полигона, а виновников я приказал арестовать в дисциплинарном порядке и начать дознание для возбуждения уголовного дела установленным порядком. Арестованные матросы Мальсагов, Бугаев, Шарипов, Шамхалов были водворены на гауптвахту и рассажены по одиночным камерам.

Накануне, в пятницу вечером, недавно назначенный в гарнизон военный прокурор проверял содержание на гауптвахте арестованных. Не имея достаточного служебного и житейского опыта, этот офицер поверил россказням фактически преступников и приказал начальнику гауптвахты перевести их всех в общую камеру. Подкрепив все это убийственным тезисом: «что тебе лишние рабочие руки мешают, что ли?». Зная, что их ждет и имея определенный уголовный опыт (Бугаев и Шарипов уже были судимы до призыва в Вооруженные Силы), эти отморозки и спланировали весь сценарий своих преступных действий. Там же, в общей камере гауптвахты содержался еще один участник преступной группы — матрос Хозяинов. Призванный из Архангельской области на полигон, он, как местный житель из неблагополучной семьи, был оставлен в городе Северо-Двинске в воинской части обслуживания полигона. Это отличная часть, о службе в которой можно только мечтать. Все родители, навещавшие своих сыновей, просто умилялись теми бытовыми условиями, в которых оказались их близкие. Однако Хозяинову армия была не по душе, и он неоднократно пытался самовольно оставить часть, планируя жить в землянке до лучших времен в обширных беломорских лесах. Промучившись с ним несколько месяцев, командир части взмолился о переводе этого хронического бегуна на Новую Землю. Что и было выполнено.

Таким образом, состав группы и ее характер был ясен. Оставалось уточнить детали требований преступников и их дальнейшие шаги, стараясь избежать новых жертв.

Оставив на командном пункте полигона начальника штаба контр-адмирала Г.Г. Горбова, я с начальником тыла полковником С.Д. Астаповым и начальником особого отдела капитаном 1 ранга Д.П. Руссиным убыл в Рогачево. Обширная площадка перед школой была пустынна, а в дверном проеме здания военнослужащий с автоматами на плече передавал оружие кому-то в школу. Это был капитан Исаков, дочь которого училась в начальных классах, а сам он, случайно оказавшись рядом, вызвался попытаться переговорить с преступниками. Разговоры дальше требований принести оружие под угрозой расправы с заложниками не шли, и вот теперь Бугаев, принимая автоматы, стрелял в воздух, проверяя их исправность. Неподалеку расположился командный состав воинских частей поселка Рогачево. Там же находился и подполковник медслужбы Данилюк, которому удалось сбежать от террористов, когда они выгружались из автомобиля у школы. Когда мне доложили уточненную обстановку, я приказал немедленно отправить с аэродрома ИЛ-76, а капитану Исакову передать террористам, что любое должностное лицо полигона готово стать заложником, лишь бы отпустили детей. Через некоторое время Исаков доложил, что преступники готовы начать переговоры со мной. Перед тем как уйти, я, оставив старшим в Рогачево полковника С.Д. Астапова, оговорил с ним очень важную деталь, что матрос Никитин жив и ему сейчас делают операцию. То есть смерти на совести преступников нет и пока еще возможна добровольная сдача. Взяв две рации, я пошел к школе. В дверях меня тщательно обыскал Бугаев, среагировавший на чей-то крик: «Смотри внимательно!».

Главное, что я увидел, когда вошел в коридор первого этажа, это прижавшиеся к стене школьники и учителя с перепуганными лицами. Командовал и распоряжался всем Мальсагов. Остальные выполняли его команды. Оружие у всех было для изготовки стрельбы стоя, со снятым предохранителем. Чувствовалась общая нервозность. Особенно у вкусивших запах крови преступников. Стараясь хоть как-то сбить напряжение, я попытался завязать разговор с Мальсаговым о том, что же они хотят. Говорил как можно медленнее доверительными интонациями, просил не ругаться в присутствии детей и женщин, но крики и матерная брань от этого не уменьшились. Зная, что главное выиграть время, я всячески затягивал выяснение дальнейших действий. Ждал только одного — когда улетит самолет. Минут через 10-15 удалось уточнить, что преступники намерены загрузить всех заложников в самолет и, прикрываясь ими как живым щитом, вылететь в Москву, а далее на Кавказ. Чувствовалось, что особой ясности в своих действиях после Москвы они не имеют. Хотя в дальнейшем, уже на аэродроме, Хозяинов проговорился, что сбудется его мечта побывать в Чечне. Ну а пока, продолжая переговоры, я попросил освободить детей, ведь я же пришел к ним добровольно и выполняю все их требования. Мальсагов ответил, что меня он отпустит на аэродроме, когда все погрузятся в самолет. Тогда я стал говорить, что ничего не знаю о том, что нужен самолет. Мол, по команде с командного пункта авиации в Москве он улетел. Мне не поверили, так как не было слышно шума двигателей, и начали подготовку к погрузке заложников в автомобиль. Я опять стал уговаривать отпустить детей, так как все в автомобиль все равно не поместятся. Это был грузовой ЗИЛ-131 со смонтированной на шасси «будкой». Еще раз попросил прислушаться к моим просьбам об освобождении детей, хотя бы самых маленьких, так как у нас и без того хватало взрослых.

Посоветовавшись о чем-то между собой, террористы согласились отпустить младшеклассников. Пока они были заняты тем, что подгоняли машину к самому крыльцу школы, я попытался отправить детей по домам. Но как послушные и воспитанные, да к тому же попавшие в стрессовую ситуацию школьники, они засомневались, можно ли всем бежать или, как было слышно из переговоров, только с первого по четвертый класс. Кончилось это тем, что опомнившиеся преступники криками и выстрелами в воздух вернули с полдороги детей обратно в школу и уже затем самых маленьких отпустили.

Загрузившись в кузов автомобиля, мы все, взрослые и дети, оказались в положении «селедок в бочке» под охраной усевшихся у задней двери Мальсагова и Хозяинова. Причем, двух мужчин, меня и Климентьева, плотно «затрамбовали» школьниками к самой кабине во избежание попыток овладения оружием. Под управлением Шарипова машина направилась на аэродром под борт ИЛ-76. Но так как самолета уже не было, то, покружив по летному полю, через несколько минут остановилась на стоянке вертолетной эскадрильи. Всем заложникам приказали вылезать из кузова, а сами преступники стали опять советоваться, что же делать дальше. По поведению Мальсагова и Бугаева я понял, что лидеры они. Они же и вели себя наиболее развязно, постоянно угрожая оружием и стреляя в воздух. Пытаясь не доводить их до крайних мер, я опять стал убеждать этих террористов спокойно обсудить создавшееся положение и выработать взаимоприемлемые решения. Убеждал их в том, что сегодня суббота, аэродромы далеко, начальников на месте нет, связь плохая и т.п., то есть выдвигал различные убедительные и малоубедительные доводы, выигрывая время для принятия решения на освобождение всех нас. Наоравшись и постреляв в волю, преступники согласились подождать часа 2-3 до прилета самолета из Архангельска. Но самолета-то быть не могло. Надо было что-то предпринимать. Я попросил вместо раций, все переговоры по которым прослушивал Бугаев, забравший себе одну из них, установить телефонную связь с местом нашего нахождения на летном поле. Вскоре это было сделано. Первым же делом я вышел на связь с госпиталем и, подозвав Бугаева, дал ему удостовериться по докладу дежурного врача, что матрос Никитин жив и ему делают операцию. Затем попросил, чтобы разрешили пройти на летное поле врачу, т.к. многим женщинам-учителям и детям было просто плохо. Врачу подойти не разрешили, но медикаменты привез на машине Шарипов, съездивший к вышке командно-диспетчерского пункта (КДП). Он же еще раза 2 или 3 ездил то за водой, то за теплыми вещами, т.к. на аэродроме было довольно ветрено, а находиться всем сразу в кузове из-за тесноты было невозможно. В какой-то момент, минут через 30 или 40 после нашего приезда на аэродром, среди группы террористов возникла какая-то ссора, причем даже со стрельбой поверх голов друг друга. Вскоре один из них, это был Шамхалов, положив оружие на землю, ушел в сторону КДП в сопровождении угроз и проклятий Мальсагова. Как объяснил мне потом Шарипов, Шамхалов взвесил все за и против и решил добровольно сдаться командованию. Особого облегчения все мы заложники не почувствовали, т.к. стрельба и угрозы раздавались в основном со стороны Мальсагова и Бугаева, которые и продолжали вести себя прежним образом.

Тем временем со стороны командования полигона были предприняты попытки организовать переговоры с земляками террористов, с приятелями и сослуживцами. Однако все они наталкивались на категорический отказ и, мало того, попытки пройти на аэродром кого бы то ни было пресекались стрельбой в сторону любого из приближавшихся. Я стал по очереди беседовать с каждым из террористов, чтобы попытаться выяснить причины, толкнувшие их на подобное злодеяние, и хоть как-то сагитировать их занять более лояльную по отношению к заложникам позицию. И тут, совершенно неожиданно, Шарипов, постоянно ездивший на автомобиле то за одним, то за другим, признался мне, что он давно бы ушел как Шамхалов, но не хочет оставлять меня одного с этими, как он выразился «зверями» Мальсаговым и Бугаевым, т.к. они могут начать стрельбу в любой момент. «Если они хоть кого-то убьют, то я стану стрелять по ним. Только прикажите мне, товарищ командир». Я ему не поверил, во-первых, потому что чувствовалось, что он был не искренним, а во-вторых, как имевший уже уголовный опыт, он на всякий случай готовил запасной вариант. Наши разговоры с Шариповым, его постоянные поездки на автомобиле и, главное, напряженность после ухода Шамхалова привела к тому, что Мальсагов, взвинчивая самого себя, начал вдруг орать на своих подельников, а затем расстрелял из автомата колеса автомобиля.

Это был один из очень напряженных моментов. Дети, не понимая причины агрессивности преступников, прижались к учителям. Их и без того натянутые нервы, чувствовалось, вот-вот начнут сдавать.

Подходил к окончанию срок, определенный террористами, а ни самолета, ни известия о нем не поступало. Я постоянно звонил по телефону, ругался с мифическими начальниками, требовал на повышенных тонах самолета. Все эти разговоры были фикцией и велись для того, чтобы создать иллюзию активности. Надо было еще раз убедить преступников, что все их требования выполняются, что повода к возможной агрессивности нет. Но, вместе с тем, прошло и два и три часа, а ситуация оставалась неясной. Так же внезапно, как и в ситуации с расстрелом автомобиля, Мальсагов снова начал стрелять в воздух, командуя, чтобы все заложники построились на летном поле. Часть детей и взрослых находилась в кузове. Когда матрос Климентьев, который одним из первых спрыгнул на землю, потянулся за своей шапкой, то Мальсагов с Бугаевым потащили его к окончанию рулежной дорожки крича, что шапку он может не брать, т.к. сейчас они все равно отстрелят ему голову. Тогда начальники начнут шевелиться и поймут, что с ними не шутят. Я бросился к ним, умоляя не делать этого. Все требования выполняются, все переговоры ведутся, все делается для того, чтобы избежать новых жертв. Не наша вина, что так долго нет самолета. Ведь слишком далеко мы от Большой Земли. Еще раз объяснил им, что пока на их руках нет крови, то и не нужно брать на себя грех убийства. Поорав еще минут 10-15, преступники потребовали доставить им пистолеты, о которых они забыли, а также две 20-ти литровые канистры с бензином. Через некоторое время были принесены два пистолета ПМ. Я объяснил Бугаеву, что эти пистолеты изъяты у дежурной службы, т.к. для доставки большего количества потребуется много времени. Пока вскроют склады (а склады-то в Белушьей Губе), пока найдут, пока доставят и т.д. Мои объяснения были с недовольством приняты. Когда принесли канистры с бензином, то Мальсагов тут же, выплеснув по чуть-чуть из каждой на летное поле, проверил поджогом, то ли принесли. Затем поставил канистры в центр группы заложников и приказал Хозяинову в случае чего стрелять прямо по канистрам.

К тому времени с КДП пришло сообщение, что самолет в Архангельске теперь уже точно заправляется горючим и в ближайшее время вылетит к нам. Неофициально, через капитана 1 ранга Д.П. Руссина, удалось получить информацию, что раньше, чем часа через четыре помощи ждать будет неоткуда. Поэтому надо всячески тянуть время и успокаивать террористов. О происшествии, мол, доложено руководству страны и, помимо плана операции освобождения заложников, организуется телефонная связь с родителями преступников и руководством республик, откуда они призваны.

Информацию по самолету я сообщил Бугаеву и доверительно попросил его успокоить Мальсагова, чтобы он не психовал по-напрасну лишний раз и не пускал в ход автомат, пугая детей. Что же делать, если таковы обстоятельства.

Мало-помалу удалось снизить напряженность в группе террористов. Чтобы всем не мерзнуть на летном поле, был подогнан автобус в арктическом исполнении, был доставлен обед, минеральная вода. Двоих детишек, которые из-за всех этих переживаний плохо себя чувствовали, отпустили домой. Удалось даже уговорить пропустить к нам врача, т.к. многие и дети, и взрослые нуждались в медицинской помощи.

После обеда всем заложникам приказали забраться в автобус, а канистры с бензином Мальсагов потребовал поставить на ступеньках салона и предупредил Хозяинова, чтобы чуть-что тот стрелял прямо через дверь по канистрам. Потянулись минуты ожидания. Преступники по двое грелись в автобусе, а двое других сторожили всех нас. Я постоянно находился около переднего правого колеса автобуса, где на бампере стоял полевой телефон. Наконец удалось установить связь с кавказскими республиками, но с родителями террористы отказались разговаривать. Удалось уговорить их выслушать сначала главу Дагестана М.А. Магомедова, а затем Президента Ингушетии Р.А.Аушева. О чем шла речь я мог только догадываться, но, судя по реакции, разговоры были непростые, а, самое главное, продолжительные. Разговаривал только Мальсагов. Все остальные категорически отказались. Звонков из-за неустойчивой связи было несколько, т.к. они часто прерывались, а затем возобновлялись снова. Время шло, напряженность то возникала, то спадала. Приходилось выдумывать то про грозовой фронт, то про неизвестный летчикам район полетов, чтобы как-то оправдать задержку прибытия самолета.

Наконец, пропущенный террористами на летное поле капитан Исаков сообщил нам, что самолет уже на подлете и скоро произойдет посадка. Мне он, улучшив момент, сообщил, что необходимо задержать автобус на стоянке, т.к. в самолете группа захвата. Как задержать, сколько человек прилетает и каковы их планы, он не знал. Действовать приходилось экспромтом. Когда показался самолет, Мальсагов разговаривал с Р.А.Аушевым, сидя в кабине автобуса. За рулем находился Бугаев, постоянно «газуя» и порываясь ехать к месту предполагаемой посадки. Я стоял на подножке кабины около Мальсагова, обеспечивая его связь, а Исакову приказал стать перед автобусом и, демонстрируя повышенный интерес к посадке самолета, попытаться до последнего не уходить с этого места, задерживая таким образом выезд преступников до крайней возможности. Бугаев орал на Мальсагова, чтобы тот заканчивал никому не нужные разговоры, но он , поддерживаемый мной, так увлекся, что долго на крики не реагировал. Когда же разговор был закончен, то автобус рванул с места, оборвав телефонный провод. Однако спешка и отсутствие навыков в вождении послужили Бугаеву плохую службу. Он слишком долго разворачивался, автобус постоянно дергался, и когда, наконец, мы двинулись к месту посадки, самолет, развернувшись на ВПП, уже шел нам на встречу. Тут уже я закричал на Бугаева, чтобы он немедленно остановился и начал сдавать назад, т.к. самолет может всех нас порубить винтами. Все это было выполнено и, дождавшись, когда после рулежки моторы самолета остановились, мы, по команде Мальсагова, выбрались из автобуса. Канистры с бензином опять поставили в центр группы заложников. Под охраной Бугаева и Хозяинова мы остались на летном поле, Мальсагов с Шариповым пошли к самолету. Из открывшегося пассажирского люка показался мужчина, который заявил, что он является помощником депутата Госдумы от Дагестана Хочилаева и прибыл сюда (на Новую Землю) для решения всех возникших проблем. С ним были еще два одетых в штатское человека, но реакция на всех прилетевших со стороны террористов была нулевой. Приказав опустить аппарель, Мальсагов с подручным начал тщательно осматривать самолет. Убедившись, что он пуст, преступники дали команду на загрузку заложников. Когда все поднялись на борт, Мальсагов с Бугаевым опять сгруппировали всех вместе в середине салона, а в центр поставили канистры с бензином. Преступники вели себя очень настороженно и с большим подозрением относились к любым переговорам даже внутри экипажа. Они удалили из самолета двоих прилетевших — одного гражданского, и одного — летчика, т.к. те, по их мнению, по физическим параметрам сильно походили на членов антидиверсионного подразделения. В конце-концов надо было определяться со временем вылета и маршрутом полета, а также с количеством топлива. Решать все эти вопросы, пройдя в гермокабину, взялся Бугаев с Шариповым, а Мальсагов с Хозяиновым контролировали поведение заложников, членов экипажа и периодически осматривали подступы к стоянке. Переговоры почему-то затягивались, Мальсагов периодически что-то орал Бугаеву, но тот, приоткрывая гермодверь, успокаивал его. В конце-концов, минут через 40, Бугаев подозвал к себе Мальсагова, а Шарипова отправил ему на смену. От последнего я узнал, что прилетевший помощник депутата хороший человек, разговаривает с ними на родном языке и, вообще, убеждает освободить заложников и начать серьезные переговоры. Не зная фактического плана нашего освобождения и ожидая каждую минуту начала активных действий, я попросил Шарипова передвинуться в хвост самолета, поближе к Хозяинову, и перекрыть тому сектор стрельбы по канистрам в случае начала штурма самолета. Но Шарипов отказался это делать, хотя Хозяинов был наиболее слабым звеном в этой преступной группе. Я понял, что все разговоры Шарипова о готовности помочь- всего лишь игра.

Прошел примерно час переговоров, когда меня пригласили в гермокабину. Там сидели двое прибывших гражданских лиц и Мальсагов с Бугаевым. Чувствовалось, что какое-то взаимопонимание удалось наладить. Обсуждался вопрос о том, что как несправедливо обошлись с этой группой матросов. О том, как можно доверять молодые ранимые души таким черствым и тупым командирам-воспитателям, как в авиационном гарнизоне Рогачево. Я, сразу же сориентировавшись, начал корить себя и клясться в том, что «раздеру в клочья» виновников всего этого происшествия. Все это обязательно будет, но, прежде всего, я попросил, давайте отпустим детей, ведь они уже 7 часов находятся под дулами автоматов. Меня поддержал и помощник депутата. К удивлению, террористы, посовещавшись, согласились. Я, под предлогом помощи детям в их опускании по крутой лестнице на землю, на минуту вышел из гермокабины. Этого было достаточно, чтобы передать информацию на КДП об обстановке в самолете и планах на дальнейшие действия. Переговоры тем временем продолжались и, когда я опять к ним присоединился, Бугаев уже называл помощника депутата «дядей Володей», а тот, через фразу переходя на дагестанский, рассказывал им о своей жизни на Родине, о своей семье, о сыне и т.д. Причем, это так хорошо воспринималось и усваивалось, что когда примерно еще минут через 35 я предложил подключить к решению вопросов возникающих у «несчастных матросов» высших должностных лиц Вооруженных Сил, это не вызвало неприятия. Посовещавшись между собой, террористы решили, что на переговоры по телефону с Начальником Генерального Штаба поедет Бугаев, а остальные будут ждать его в самолете. Воспользовавшись ситуацией, я, продолжая гнуть свою линию, попросил освобождения остальных заложников. Заложников освободили. Я мысленно поблагодарил Бога, что все остались живы, ну, а нам, военным, как уж придется. Через 20 минут вернувшийся Бугаев доложил своим подельникам, что лично разговаривал с генералом армии Квашниным и тот дал уже соответствующую команду на перевод всей группы матросов для дальнейшей службы под Москву. «Ас виновниками, кто довел вас до такого состояния, пообещал он, мы разберемся самым строгим образом». Кто играл эту роль я не знаю до сих пор. Но, казалось бы, благополучно завершающаяся операция, неожиданно осложнилась требованием Мальсагова ожидать письменного подтверждения. Пришлось опять передавать на КДП «сценарий действий» и вскоре телеграмма за подписью генерала армии Квашнина в мой адрес была получена. Оставалась самая сложная часть операции — разоружение и захват террористов.

Я предложил продумать следующий вариант: т.к. матросы переводятся к новому месту службы, то необходимо иметь с собой на руках все положенные документы. Мы на машине едем в штаб авиационно-технической базы и все оформляем там документально, после чего самолет заправляется и вылетает в Москву. К тому времени «дядя Володя» уговорил террористов разрядить автоматы и даже выщелкнуть патроны из рожков. Это было сделано, но, когда встал вопрос о поездке за документами, то с собой преступники взяли 2 пистолета, а Хозяинова со снаряженным автоматом оставили в самолете с приказом: «если что, мочить всех налево и направо». Для организации автомобиля я направился к въезду на аэродром, и там полковник С.Д.Астапов предупредил меня, что группа захвата готова и, после уяснения ситуации, будет ждать нас в кабинете начальника авиационно-технической базы. Через некоторое время машина (УАЗ) подошла под самолет и мы вшестером, 3 террориста и 3 переговорщика, разместились в ней. Гарнизон был словно вымерший. Ни одной живой души не встретилось нам по пути к штабу. И надо же такому случиться, что, когда мы выгрузились из машины, кто-то из террористов предложил зайти к себе в казарму и забрать личные вещи, а уж потом документы. Так как мы играли по правилу «полное доверие», я вынужден был согласиться. Казарма была пуста. Только на первом этаже находился дежурный по части — прапорщик и дневальный, хороший матрос из Дагестана, пытавшийся еще в начале всех этих событий помочь в переговорах с земляками-террористами. Быстро собрав свои вещи, Мальсагов с Шариповым задержались в комнате информирования и досуга, а Бугаев подошел ко мне с просьбой попрощаться с дневальным. Я разрешил, зная, что из казармы он один уже не выйдет. Вдруг, минуты через три, Бугаев поднимается к нам с побледневшим лицом, в руке пистолет и обращаясь ко мне говорит: «Что же вы нас обманывали, ведь матрос Никитин умер». И пошел к своим подельникам. Те, выслушав его, сразу выбежали в коридор. Я начал оправдываться, что этого не может быть, откуда такая информация. Оказалось, прапорщик, дежурный по части, решив проявить свои лучшие качества — качества «воспитателя», стал журить Бугаева: «Зачем же вы убили конвойного?». В этом эпизоде с самой лучшей стороны проявил себя «дядя Володя». Он, смеясь «Да кому вы, ребята, поверили» взял прямо за стволы из рук Мальсагова и Бугаева направленные на нас пистолеты и тем самым сразу же разрядил обстановку. «Все, самолет не ждет, пошли за документами» — сказал я и мы направились в штаб АТБ.

Как прошла операция по захвату террористов, я описывать не буду по ряду причин, не позволяющих мне раскрывать оперативные секреты спец. подразделений. Скажу только, что все произошло за считанные секунды. Но оставался еще вооруженный Хозяинов и с ним надо было что-то делать. Опять мы втроем на автомобиле направились к самолету. Нам удалось бесшумно подняться в салон. Предварительно оговорив действия и резко распахнув двери гермокабины, мы бросились на Хозяинова. «Дядя Володя» схватился за автомат, а я накрепко обхватил последнего преступника, не давая ему возможности пошевелиться. Щелкнули наручники. Все было закончено.

Так завершилась драма с захватом и освобождением заложников на Новой Земле (всего свыше 50 человек, из них 11-взрослые). Очень жаль, что во всей этой истории была гибель молодого прекрасного человека — матроса Никитина, чья жизнь оборвалась из-за подонков, которые все вместе не стоили его мизинца. Всех террористов ждало суровое возмездие. Они получили разные сроки тюремного заключения, от 10 до 18 лет. К сожалению, я не могу назвать имена и фамилии всех участников этих событий, особенно тех, то действовал на заключительном этапе. Низкий им поклон и глубокая признательность.

От администратора сайта дополнения к напечатанному. Некоторые публикации в интернете. :

1. Это о тех, кто обезвреживал террористов http://www.fsb.ru/fsb/smi/interview/single.htm!id=10342779@fsbSmi.html
2. Это сообщение в СМИ http://www.kommersant.ru/doc/218879
3. Это то, что есть в интернет новостях http://newsruss.ru/doc/index.php/Террористический_акт_в_Архангельской_области_%285_сентября_1998%29#.D0.9F.D1.80.D0.B8.D0.BC.D0.B5.D1.87.D0.B0.D0.BD.D0.B8.D1.8F
4. Это свидетельства очевидцев и участников http://belushka.ru/forum/viewtopic.php?p=436
5. Ещё один обзор тех событий http://www.tanzpol.org/2011/04/t35461—zakhvat-shkolnikov-v-zalozhniki-na-novoj-zemle.2498.html

Ура!!! Нашли это видео мои товарищи и сослуживцы. Спасибо Думику Владимиру Петровичу!!! Вот оно